О чем ты думаешь, хозяин?

Когда я был щенком, я развлекал тебя своими выходками и вызывал твой смех. Ты называл меня своим ребенком, и несмотря на большое количество пожеванной обуви и пары убитых сброшенных подушек, я стал твоим лучшим другом. Всякий раз, когда я бывал 'плохим', ты грозил мне пальцем и спрашивал: 'Как ты мог?', но потом ты успокаивался и переворачивал меня, чтобы почесать мне живот.
Мое домашнее обучение проходило немного дольше, чем ожидалось, потому что ты был ужасно занят, но я старался. Я помню ночи, когда я обнюхивал тебя в кровати, слушая твои секреты и сокровенные мечты, и я верил, что жизнь не может быть более безупречной. Мы совершали длинные прогулки и бегали в парке по аллеям, останавливались поесть мороженое (я получал только кусочек, потому что ты говорил 'мороженое вредно для собак'), и я подолгу дремал на солнце, ожидая, когда ты придешь домой в конце дня.
Постепенно ты стал уделять больше времени работе, своей карьере, и проводить много времени в поисках супруги. Я терпеливо ждал тебя, каждый раз утешая твою сердечную печаль и разочарования, никогда не винил тебя за плохие решения, весело и шумно ликовал, когда ты приходил домой, и радовался, когда ты влюбился.
Она, теперь твоя жена, не 'собачья личность' - тем не менее я поприветствовал ее в нашем доме, старался показать расположение к ней, подчинялся ей. Я был счастлив, потому что был счастлив ты. Затем, через некоторое время, появились человеческие детки, и я разделял ваш восторг. Я был очарован их розоватостью и их запахом, и я тоже хотел быть им мамой. Только она и ты волновались, что я могу сделать им больно, и я большую часть времени проводил изгнанным в другую комнату или в конуру. О, как я хотел любить их, но я стал 'пленником любви'.
Как только они начали подрастать, я стал их другом. Они цеплялись за мою шерсть, поднимая себя на шатающиеся ноги, засовывали пальцы в мои глаза, исследовали мои уши и целовали меня в нос. Я любил все в них, и их прикосновения - потому что твои прикосновения не были такими частыми - и я защитил бы их жизнью, если было бы нужно.
я незаметно прокрадывался в их кровать и слушал их переживания и секретные мысли. Вместе мы ждали звука твоей машины на дороге. Это было время, когда другие спрашивали тебя, есть ли у тебя собака, и ты доставал мою фотографию из бумажника и рассказывал им истории обо мне. Но последние несколько лет ты просто отвечал 'да' и переводил тему. Я перешел из положения 'твоей собаки' в положение 'просто собаки', и ты возмущался каждый раз, расходуя деньги на меня.
А теперь у тебя появился удобный случай продвижения по работе в другом городе, и ты, и они переедете в квартиру, где непозволительно держать животных. Ты выбрал правильное решение для своей 'семьи', но когда-то было время, когда я единственный был твоей семьей.
Я был возбужден поездкой на машине, пока мы не прибыли в приют для животных. Он пах собаками и кошками, страхом, безысходностью. Ты заполнил канцелярскую бумажку и сказал: 'Я знаю, вы найдете хороший дом для нее.' Они пожали плечами и одарили тебя страдальческим взглядом. Они понимали действительность положения собаки и кошки среднего возраста, даже если она с 'бумажкой'. Ты вмешался и оторвал пальцы своего сына от моего ошейника, когда он кричал: 'Нет, папа! Пожалуйста, не позволяй им забрать мою собаку!' И я волновался за него, какие уроки ты преподавал ему о дружбе и верности, о любви и ответственности, и об уважении ко всей жизни. Ты прощально похлопал меня по голове, избегая моего взгляда, и вежливо отказался забрать ошейник и поводок с собой. У тебя был предельный срок для встречи, и я остался один.
После твоего ухода две приятные женщины сказали, что ты, возможно, знал о своем переезде месяцы назад и не предпринял никаких попыток найти мне другой хороший дом. Они покачали головой и сказали: 'Как ты мог?'
Они были внимательны к нам здесь, в приюте, насколько позволял их рабочий реестр. Они, конечно же, кормили нас, но я потерял свой аппетит много дней назад. Сперва, когда кто-нибудь отклонял ручку, я несся вперед, надеясь, что это ты - что ты изменил свои мысли - и что все это плохой сон: или, наконец, кто-нибудь, любой, кто позаботится, кто может спасти меня. Когда я осознавал, что не могу конкурировать с привлекательностью счастливых щенков, не задумывающихся о своей судьбе, я возвращался в дальний угол и ждал.
Я слышал ее шаги, как она шла ко мне в конце дня, и я пошел за ней по проходу в отдельную комнату. В блаженно укромную комнату. Она уложила меня на стол, погладила мои глаза и сказала мне не волноваться. Мое сердце колотилось в предчувствии того, что должно произойти, но также это было чувство облегчения. Дни узника любви истекают. По своей природе, о ней я беспокоился больше. Бремя, которое она несла, было тяжким для нее, и я это знал так же, как каждый раз знал твое настроение.
Она мягко наложила жгут вокруг моих четырех ног, и слезы побежали по ее щекам. Я лизнул ее руку, так много лет назад я утешал тебя. Она профессионально ввела шприц мне в вену. Я почувствовал острую боль, и прохладная жидкость заструилась по моему телу, я лежал, засыпая, глядел в ее добрые глаза и шептал 'Как ты мог?'.
Возможно, потому что она поняла мою собачью речь, она сказала 'Мне так жаль'. Она крепко прижалась ко мне и торопливо объясняла, что это ее работа быть уверенной, что я попаду в лучшее место, где меня не будут игнорировать или оскорблять, или покидать, или я смогу заботиться о себе сам - место любви и света, такое отличающееся от земного места. С последним кусочком энергии, повиливанием своего хвоста я пытался передать ей, что мое 'Как ты мог?' не подразумевало ее. Это был ты, Мой Возлюбленный Хозяин, о ком я думал. Я буду думать о тебе и ждать тебя вечно. Может, все в твоей жизни будут проявлять к тебе так много преданности.
Задумайтесь, пожалуйста, прежде чем покупать, вязать собаку!

источник: bonus.borda.ru

Отредактировано Demetrius (01.10.2008 20:48:45)