Мила! Моя мама искала своего погибшего отца (моего дедушку) через запросы в военкомат. Несколько лет. Точное место захоронения нашли 3 года назад,  он захоронен в Белоруссии в Мемориальном комплексе близ деревни Хотемля, мои друзья  по интернету из Минска сразу же съездили  туда, нашли плиту с его фамилей и прислали нам фото. Мы тоже собирались туда поехать, но к сожалению, мама тяжело заболела и вот почти год, как её самой не стало...

В интернете есть Архив http://www.obd-memorial.ru/
(я почему-то не могу сейчас войти на эту страничку, но заходила и находила информацию на дедушку (фотографию того военного листка-списа с описанием его ран, отметкой, что скончался в госпитале от ран и сообщение о смерти его жене моей бабушке.) Смотрела этот оборванный исчерканный листок, плакала, тем более, что история гибели дедушки и рождения мамы душешипательная, хоть сценарий пиши: дед погиб за 10 дней до рождения мамы, так и не узнав, кто родился мальчик или девочка...

Вот здесь обсуждения на форуме списков и вопросы
http://forum.ixbt.com/topic.cgi?id=15:59451

Мила,
Удачи Вам в поиске!
Светлая память всем погибшим.......

Вот наша история. Может не в тему, но зацепили за живое, не могу не написать:
Они поженились, когда Мите исполнилось 19, а Шуре 16 лет. Оба были самыми младшими из многодетных семей, у каждого из них – по 8 сестёр и братьев, жили бедно, но дружно, поэтому сами тоже мечтали иметь много детей. Жили в Сталинграде, работали на заводе «Баррикада». Митя закончил курсы в Москве и поступил на службу в милицию. Через 2 года после свадьбы у них родилась девочка Маша. Ещё через год – мальчик, который вскоре умер, а через 3 года - двойняшки – мальчик и девочка, назвали Витей и Валей. Витя рос спокойным ребёнком, а Валя была боевая и шустрая. Принесёт папа гостинцев, поделит между детьми поровну, Валя быстренько свои съест и говорит брату:"Ты ведь не хочешь, отдай мне." И Витя ей отдавал. Потом тащит отцу гармошку:"Папа играй!" И давай петь и плясать под гармошку. Он смеялся и говорил: "Артисткой будет!"
Перед самой войной у Мити и Шуры родились ещё две девочки-близнецы. Митю на фронт не брали, из-за службы в милиции у него была бронь, но он записался добровольцем, и теперь Шура могла получать на детей усиленный паёк, а для грудных близнецов давали ещё питание с детской кухни.
Тем временем немцы уже бомбили Сталинград, началась эвакуация. Шура взяла документы и с 5-ю детьми пошла переправляться через Волгу. Была невыносимая давка. Когда подошла её очередь, женщина в форме, руководившая посадкой, проверила документы и со словами:"Это не русская фамилия!" оттолкнула Шуру с детьми и не пустила на переправу. Пришлось вернуться назад домой в коммунальную квартиру. Немцы заняли Сталинград. Соседки – две сестры, работали у немцев, возвращались домой поздно, всегда пьяные, кричали. Шура попросила их не ругаться матом при детях, на что они ей ответили, что завтра же пойдут в штаб к немцам и заявят, что у неё муж – офицер, воюет на фронте, и её со всеми детьми расстреляют. Шура испугалась, собрала детей и в ту же ночь ушла из дома.
Жили в подвалах, сами получать паёк боялись, карточки отдали сестре, которая жила на другом конце Сталинграда. Старшая Маша ходила за этими продуктами через весь город. Однажды, проходя мимо тракторного завода, девятилетняя Маша увидела, как с неба стали спускаться парашютисты, которые приземлившись, пускали ракеты вверх, после этого началась бомбёжка. Вокруг всё пылало и взрывалось, земля горела под ногами. Испуганная Маша кричала. Откуда ни возьмись, появился немец, схватил девочку и потащил в окоп, посадил напротив себя, дал ей шоколадку, а сам намазал батон хлеба маслом и стал есть. Когда закончилась бомбёжка, со словами «шнель, шнель» он вытолкал Машу из окопа. После этого случая Шура больше не посылала дочку за продуктами, она решила уходить из Сталинграда пешком.
Была зима. Шли колоннами, часто бомбили и они часами лежали на холодной земле под обстрелом. Одна за другой простудились и умерли грудные девочки-близнецы. У Вити и Вали началась дизентерия. В дороге первым умер Витя, его похоронили без гробика, просто завернув в простыню. С оставшимися в живых 2-мя детьми Шура дошла до Кубани. Валя после перенесённой болезни тоже была слаба и вскоре умерла на руках у матери , перед смертью она всё время повторяла: "Мама! Дай Вите хлеба! Он хлеба просит! Если бы у меня был хлеб, я бы ему отдала сама."
В мае 1943 года, выйдя после очередного ранения из госпиталя, Митя получил 10 суток отпуска и приехал повидаться с семьёй. В семье этой остался только один ребёнок. Шура рассказала всё, что произошло, как на чужой земле она похоронила 4-х детей. Они сидели и плакали. Митя опять ушёл на фронт. В декабре 1943 года он сопровождал эшелон, который проходил в 45 км от места, где остановилась и теперь жила его семья. Состав должен был стоять на станции двое суток. Митю отпустили повидаться с женой и дочерью. Все 45 км он шёл пешком по сугробам и льду – на встречу оставалось очень мало времени. Но он был обрадован вестью, что его жена вот уже 8 месяцев ждёт ребёнка. Уходя, он ей сказал:"Если родится мальчик – назови Витей, если девочка – Валей." Шура пошла его провожать, и когда они прощались, она ему сказала: "Иди, не оглядывайся!» А он взял и оглянулся, Шура подумала: «плохая примета».
Когда Митя пришёл на станцию, эшелона уже не было, его отправили на 2 часа раньше, догнал он его в тот же день, но за оставление воинской части, у Мити отобрали партийный билет и отправили командовать штрафной ротой на передовую.
3 февраля 1944 года Шура родила дочку, назвала Валей, а 24 марта получила на Митю похоронку, в которой говорилось о том, что 19 января 1944 года её муж геройски погиб в бою. Он так и не узнал, кто у него родился: мальчик или девочка.
Когда Валя пошла в школу, то одноклассник рассказал ей, что её отца убил сосед дядя Стёпа. Он приходил к ним в гости и выпив, рассказал, как попал за дезертирство в штрафную роту, встретил её отца , который был командиром, и когда протянул ему руку со словами: "Здорово, земляк", её отец ему ответил:"Я с предателями Родины не здороваюсь" и руки ему не подал. Когда пошли в бой, ёё отец поднимал солдат в атаку, а затаивший обиду дядя Стёпа выстрелил ему в спину.
Валя рассказала эту историю дома, мама пошла к соседу и спросила, так ли было на самом деле, и если так, то она заявит на него в милицию. Тот ей ответил:"Заявляй, только после того, как меня осудят, мои сыновья будут всю жизнь мстить твоим детям." Шура поплакала и ради детей никуда не пошла. Умерла она 19 января, в тот же день, что и Митя, только на 60 лет позже.
А Валя всё детство ждала и верила, что её отец всё таки вернётся с фронта, красивый, кудрявый, в кожаной куртке, с ремнём через плечо, такой, как на портрете, что висит у них дома на стене ...

Мила, INFRA, я сама опять плачу, тем более, что приближается 13 октября - год со смерти моей мамы (той самой девочки Вали), она так рано и мучительно ушла, до сих пор не могу забыть это. Я ей только фотографии показала мемориального комплекса, которые мне прислали из Белоруссии.  Вот некоторые из них. Она очень туда хотела поехать, ведь всю свою сознательную жизнь искала, где он похоронен.

А историю эту я писала 3 года назад у себя в журнале ко Дню победы, двое людей, причастных к кино, тогда просили разрешение  на использование как основы для сценария, но вроде так и не начали работать. Одна из тех причастных сейчас снялась в главной роли в фильме "Овсянки", который получил 3 премии на Венецианском фестивале. И менно после того, как опубликовала её в интернете, один драматург из Минска, ни чего не сказав и не уточнив, разыскал эту деревню и прислал мне эти фото. Для меня это было полной неожиданностью. Он поехал на это воиское кладбище со своими детьми, его жена в дороге читала им истроию и они все плакали. еня это очень тронуло. Столько отзывчивых людей, дай Бог им здоровья.

INFRA, извините, что испортила настроение, обычно стараюсь не рассказывать таких историй, а тут потянуло на откровенность...

Потрясающая история. Слезы в глазах.
А мой дядя пропал без вести под Сталинградом. Тоже вели поиски, но нигде информации о нем нет.